Обманы Локки Ламоры - Страница 57

Все это было чрезвычайно любопытно… но в данный момент Локки по-прежнему страдал от страшной головной боли. Он пытался свыкнуться со своим новым статусом — вчерашний убийца, а ныне обитатель волшебных чертогов из Древнего стекла, — и сейчас его менее всего волновало механическое поведение Кроткого козла.

— Очень надеюсь сегодня вечером застать этот храм на прежнем месте, — произнес вместо прощания отец Цепп.

Он переоделся и был уже полностью готов к выходу. Безглазый Священник бесследно исчез — на смену ему пришел крепкий мужчина средних лет с некоторым достатком и положением в обществе. Волосы и борода приобрели каштановый оттенок, белую рясу сменили короткий плащ на льняной подкладке и свободная куртка поверх светлой рубахи, воротник которой не предполагал галстука или шейного платка.

— Всенепременно, отец Цепп, — с готовностью откликнулся один из близнецов Санца.

— Можете быть спокойны — никаких пожаров или еще чего-нибудь в этом роде, — поддержал его второй брат.

— Ну, ребятки, если вам удастся поджечь камень или Древнее стекло, значит, у Богов на вас более серьезные планы, нежели скромная доля моих учеников. Ведите себя хорошо, а мы с Локки отправляемся за его… — Искоса взглянув на мальчишку Ламору, Цепп сделал вид, будто что-то пьет, а затем скривился, как от боли.

— О-о-о, — протянули Кало и Гальдо в унисон.

— Вот именно. — Цепп нахлобучил на голову небольшую кожаную шляпу и подхватил поводья. — Дожидайтесь нас. Это обещает быть интересным, чтобы не сказать больше.

2

— Капа Барсави… — произнес мальчик, проезжая на безымянном козле по одной из стеклянных арок между Форией и улицей Поцелуй-Монетку. — Кажется, мой прежний хозяин что-то говорил о нем.

— Наверняка говорил. Несомненно, в тот раз, когда из-за тебя сгорела «Лоза Древних».

— О, так вы и об этом знаете?

— Видишь ли, начав рассказывать о тебе, твой прежний хозяин… в общем, он говорил несколько часов и никак не мог заткнуться.

— А скажите… вот я — ваш пезон, а вы — пезон Барсави?

— Да, это очень грубое и приблизительное описание наших отношений. Все Правильные Люди Каморра являются бойцами Барсави. Его глаза и уши, его шпионы и подчиненные. Одним словом, пезоны. Но в некотором роде Барсави мой друг. Мне посчастливилось оказать этому человеку несколько услуг, когда он только шел к власти. Собственно, мы поднимались вместе. В результате он получил весь город — а я, если можно так выразиться, завоевал его особое расположение.

— Как это — особое?

Стояла одна из тех теплых летних ночей, когда по улицам Каморра так приятно прогуливаться. С час назад прошел ливень, и туман, более свежий, чем обычно, протягивал между зданиями свои щупальца, будто сказочный великан — призрачные руки. Воздух еще не успел насытиться запахами ила, тухлой рыбы и городских нечистот. С приходом Лжесвета людей на улице Поцелуй-Монетку было немного, так что Локки и Цепп могли говорить достаточно свободно.

— Особое расположение… Это означает, что я НАОСОБИЦУ. Знаешь, Локки, в нашем городе сотня банд. Даже больше сотни, я всех и не упомню. Так вот, в каких-то люди совсем новые — или чересчур своевольные, чтобы капа Барсави полностью доверял им. Поэтому капа тщательно за ними присматривает: требует постоянных отчетов, внедряет в банды своих людей, регламентирует каждый шаг. Но есть и другие: такие, как мы с тобой. — Цепп указал на себя, затем на Локки. — Они считаются заведомо честными, покуда не докажут обратного. Мы играем по правилам капы, платим ему часть доходов, и он полагает, что может более или менее доверять нам. Никаких проверок, никаких шпионов и прочего дерьма. Наособицу. Поверь, это очень ценная привилегия.

Цепп опустил руку в карман плаща и позвенел монетами — приятнейшая музыка для уха вора.

— У меня с собой небольшое доказательство моего уважения к капе. Четыре десятины из чаши для пожертвований Переландро.

— Так вы говорите, в нашем городе больше сотни банд?

— Мой мальчик, Каморр переполнен бандами, как залив — рыбьей мочой. Некоторые из них древнее, чем старинные аристократические фамилии Альсегранте, а ритуалы у них построже, чем у жреческих орденов. Черт побери, а ведь когда-то в городе было почти тридцать кап, и каждый из них управлял всего тремя-четырьмя бандами!

— Неужели тридцать? И все — как капа Барсави?

— Отчасти да, отчасти нет. Да — потому что они заправляли в своих бандах, отдавали приказы и вспарывали своим подчиненным животы, если гневались. А нет — потому что во всем остальном они не походили на Барсави. Еще пять лет назад было тридцать таких предводителей. Тридцать маленьких королевств — и все они сражались, крали и выпускали друг другу кишки на улицах. Все враждовали с «желтыми куртками», которые убивали по двадцать воров за неделю, и это в самые спокойные времена. А затем из Тал-Верарра пришел капа Барсави. Поверишь ли, там он был ученым в Теринской Коллегии — преподавал риторику. Так вот, он прибрал к рукам несколько банд и начал резню. Однако не так, как грабители в темном переулке — скорее как врач, вырезающий гнойную язву. Убирая с пути очередного капу, Барсави принимал его людей под свою власть, но не досаждал им сверх меры, отводил определенную территорию, позволял самим выбирать себе гарристу… а в случае необходимости убивал их по собственному выбору. В результате число предводителей в городе начало сокращаться. Пять лет назад их было тридцать, еще через год — десять. А три года назад осталась единственная организация, принадлежащая капе Барсави. В нее вошла сотня банд. Целый город оказался у него в кармане, все Правильные Люди, как они себя называют. Не стало больше войн, от которых краснела вода в каналах. Исчезли десятки воров, болтавшихся перед Дворцом Терпения — теперь там едва можно увидеть двоих или троих неудачников.