Обманы Локки Ламоры - Страница 43

— Я наполняю этот бокал для того, кто незримо присутствует за нашим столом — нашего защитника и покровителя, Хранителя всех плутов, Отца неизбежных уловок.

— Благодарим тебя за полные карманы наших беспечных сограждан, — произнесли в унисон близнецы, и Локки поразился их серьезному тону.

— Благодарим за глубокий сон часовых на страже, — поддержал их Цепп.

— Благодарим за этот город, который нас кормит, а также за темную ночь, что нас укрывает, — откликнулись братья.

— Благодарим за друзей, которые помогают нам пристроить добычу! — закончил посвящение отец Цепп и осторожно поставил бокал на середину накрытого стола. Затем он взял еще один бокал и на палец налил в него серебряной жидкости. — А этот бокал — для нашей отсутствующей подруги. Мы все желаем крепкого здоровья Сабете и молимся за ее успешное возвращение.

— Может, нам повезет, и она вернется не такой сумасшедшей, как прежде, — вмешался один из братьев Санца, которого Локки для удобства обозначил про себя как Кало.

— И хоть чуточку поскромнее, — добавил Гальдо. — Лишняя скромность Сабете не повредит.

— Братья Санца желают доброго здравия Сабете. — Священник задержал бокал в руках и строго посмотрел на близнецов. — И молятся за ее счастливое возвращение.

— Да! Мы желаем ей здоровья!

— И счастливого возвращения… это было бы здорово.

— А кто такая Сабета? — тихонько спросил мальчик у священника.

— О, это украшение нашей маленькой банды, единственная девочка среди нас. К сожалению, сейчас она отсутствует по причинам… скажем так, образовательного характера. — Цепп поместил этот бокал рядом с первым и потянулся к бокалу Локки. — Кстати, тоже подарочек от твоего бывшего хозяина. И тоже чрезвычайно одаренная девица! Особенно по части того, как доставлять неприятности окружающим.

— Под окружающими он имеет в виду нас, — ввернул Кало.

— А скоро и ты к нам присоединишься, — усмехнулся Гальдо.

— Хватить трещать, сороки! — прикрикнул на них священник. Он плеснул ртутного вина в бокал мальчику и передал его со словами: — У меня еще один тост и еще одна молитва. За Локки Ламору, нашего нового брата и моего нового пезона. Мы рады приветствовать его в нашем узком кругу. Желаем ему здоровья и просим у нашего покровителя мудрости для него.

Теми же уверенными и изящными движениями Цепп налил вина Кало и Гальдо, а потом до краев наполнил свой бокал. Священник и братья Санца потянулись друг к другу, чтобы чокнуться, и Локки поспешно последовал их примеру. Серебро плескалось и просвечивало сквозь золото.

— Добро пожаловать в общество Благородных Подонков! — Цепп легонько прикоснулся своим бокалом к бокалу Локки. Раздался тихий нежный звон, который постепенно растаял в воздухе.

— Лучше бы ты выбрал смерть! — заметил Гальдо.

— Он ведь предлагал тебе такой выбор, не правда ли? — поддержал его Кало, чокаясь с братом. Затем они оба потянулись через стол к бокалу Локки.

— Смейтесь, смейтесь, мальчики. — Цепп покачал головой, сделал большой глоток вина. — Помяните мое слово: если этот бедняжка переживет ближайший год, то вы оба окажетесь у него на побегушках, превратитесь в дрессированных обезьянок и станете плясать под его дудку. Вперед, Локки, твое здоровье!

Мальчик поднял бокал с вином. На серебряной поверхности он увидел искаженное отражение — крошечное колеблющееся лицо на фоне ярко освещенного потолка. В нос ему ударил винный букет — смесь аниса и можжевельника. Слегка поморщившись, он поднес бокал со своим отражением ко рту и отпил. Первый же глоток породил в нем странные двойственные ощущения. Казалось, будто вино пошло сразу двумя путями: струйка обжигающего, щекочущего тепла потекла вниз по горлу — и в то же самое время небо застыло, ледяные щупальца протянулись через нос к носовым пазухам. Глаза У Локки едва не вылезли из орбит, он закашлялся и поднес руку к внезапно онемевшим губам.

— Это зеркальное вино из Тал-Верарра, — пояснил Цепп. — Отличная штука! Ты, главное, не останавливайся — быстро заешь чем-нибудь, иначе у тебя ум за разум зайдет.

Кало и Гальдо поспешно убрали пропитанные паром салфетки, которыми до поры до времени были накрыты миски с едой, и взору предстало поистине великолепное зрелище. Чего тут только не было!

Великолепные колбасы, тонко нарезанные и обжаренные в масле с четвертинками груш; сладкий перец, мелко накрошенный и перемешанный с протертым миндалем и шпинатом; холодные черные бобы в винно-горчичном соусе; потрясающие крохотные пирожки из кусочков цыпленка в тесте — их запекали в печи, пока тесто не стало тонким и прозрачным, как бумага. Бедный Локки не успел и глазом моргнуть, как братья Санца наложили ему на тарелку всего понемногу.

Неуклюже орудуя серебряной двузубой вилкой и одним из тех самых скругленных ножей, мальчик начал запихивать еду в рот — и едва не ошалел от неожиданной комбинации вкусовых ощущений. Пирожки были приправлены имбирем и апельсиновой цедрой, они поскрипывали на зубах, как намокшие опилки под ногой. Винный соус в бобовом салате согревал язык, а горчица обжигала горло. У Локки с непривычки голова пошла кругом, он едва успевал глотать вино, чтобы запивать, вернее, заливать пожар, разгоравшийся во рту.

Справившись с первым потрясением, мальчик посмотрел на братьев Санца и с удивлением обнаружил, что те не едят. Наложив ему кушаний на тарелку, оба брата чинно сложили руки на коленях и застыли в ожидании. Убедившись, что их юный гость усиленно жует, священник обратился к Кало: