Обманы Локки Ламоры - Страница 213

213

— Когда-нибудь, Локки Ламора, — медленно произнес он, — ты так грандиозно влипнешь… Это будет сногсшибательное, ошеломляющее зрелище, от которого небеса перевернутся, а боги начнут испражняться кометами. Я от души надеюсь оказаться где-нибудь поблизости, чтобы увидеть это собственными глазами.

— Да ладно вам, — отмахнулся Локки. — Такого никогда не случится.

Эпилог. Лжесвет

1

На дворе стояло влажное каморрское лето — было восемнадцатое Парфиса семьдесят восьмого года Азы Гуиллы. С утра весь город (а вместе с ним и небеса) маялся похмельем.

Шел теплый дождь. Косые искрящиеся струйки, подобно тонким полупрозрачным зеркалам, впитывали в себя призрачный Лжесвет и превращались в восхитительные, но недолговечные произведения искусства, которые на доли секунды зависали в воздухе. Только бы и любоваться, но люди все равно брюзжали — им не нравилось ощущать, что их волосы промокли.

— Сержант! Сержант Видрик! — орал часовой перед постом, расположенным в южной части Муравейника.

— В чем дело, сынок? — тощий немолодой Видрик высунулся в окно и немедленно был вознагражден ушатом воды, вылившимся ему на голову из водостока. Оглушительно прогремел гром.

Часовой по имени Констанцо, недавно устроившийся в патрульную службу Северного Угла, приблизился к зданию. Он вел за собой Кроткого ослика, впряженного в повозку с открытым верхом. Сзади повозку конвоировали еще двое «желтых курток». Судя по всему, они являлись весьма чувствительными личностями, поскольку кутались в непромокаемые плащи и вообще имели жалкий вид.

— Мы тут кое-что нашли, сержант, — доложил Констанцо. — Кое-что довольно странное.

Совместные команды «желтых» и «черных курток» усиленно прочесывали южную часть города, выискивая злоумышленников — прошел слух, будто прошлой ночью была совершена попытка нападения на Воронов Насест. Одним богам известно, что, по мнению Паука, могли найти солдаты под камнями и корягами Отстойника и Пепелища… Впрочем, Видрик не привык задаваться такими вопросами. Велено, значит, надо делать.

— Что значит «довольно странное»? — поинтересовался он. Накинув свой непромокаемый плащ и опустив капюшон, он прошел под дождем к повозке, помахав по дороге «желтым курткам», один из которых на прошлой неделе проиграл ему два барона в кости и до сих пор не отдал долг.

— Да вы сами взгляните, — ответил Констанцо, откидывая мокрое одеяло, которым была накрыта повозка.

Под ним лежал молодой человек — худощавый, лысоватый, с отросшей щетиной на невероятно бледном лице. Одет он был в изысканный серый камзол с алыми отворотами, местами забрызганный кровью. Незнакомец был жив, но, похоже, совершенно не в себе. Он лежал на дне повозки, прижимая к щекам лишенные пальцев руки и устремив на сержанта абсолютно безумный взгляд.

— Ммэ-о-ы-ы, — промычал он. — Мэ-э-о!

Видрик разглядел, что язык незнакомца отрезан под корень; в глубине рта виднелся темный шрам, все еще сочащийся кровью.

— Э-ы-ы-ы-ы!

— Спаси и помилуй, святой Переландро! — отпрянул сержант. — У него на запястье… это то, что я думаю?

— Да, сержант, — кивнул Констанцо. — Он контрмаг. Вернее, был им…

Он снова накинул одеяло на свою находку и полез в карман форменной куртки.

— Тут есть кое-что еще, — проговорил он с заговорщицким видом. — Давайте пройдем внутрь, в помещение.

Видрик провел юношу в свою сторожку, где они по крайней мере смогли скинуть капюшоны. Констанцо протянул сержанту кусочек пергамента, сложенный пополам.

— Мы обнаружили его в Пепелище, на одной из заброшенных вилл, — пояснил он. — Это уже само по себе странно. Парень валялся на полу, а это лежало у него на груди.

Видрик развернул пергамент и прочитал: «Просьба доставить лично Пауку господина герцога для возвращения в Картен»

— О боги! — окончательно расстроился сержант. — Он и в самом деле настоящий картенский контрмаг. Похоже, не слишком поладил с местной публикой.

— Что будем с ним делать, сержант?

С тяжелым вздохом Видрик сложил записку пополам и вернул ее молодому часовому.

— Самое правильное, что мы можем сделать — это поскорее сбыть его с рук и позабыть о том, что видели. Тащите парня прямо во Дворец Терпения, и пусть начальство само ломает голову над этой загадкой.

2

Донья Анджавеста Ворченца, вдовствующая графиня Янтарного Кубка, стояла на набережной, кутаясь в меховой плащ, и наблюдала, как команда солдат орудует на барже. В руках у них были длинные деревянные шесты, которыми они методично тыкали в размокшую жижу под ногами. Как и следовало ожидать, запах стоял умопомрачительный.

— Мне очень жаль, госпожа, но мы установили, что на тех двух баржах ничего нет, — проговорил сержант, стоящий рядом с графиней. — Что же касается этой… мои люди копаются здесь уже битых шесть часов. Мы, конечно, можем продолжить и дальше, но я сильно сомневаюсь, что здесь найдется что-либо ценное.

Донья Ворченца тяжело вздохнула и бросила взгляд в сторону кареты, стоящей поодаль на набережной. Она освещалась алхимическими фонарями гербовых цветов рода Ворченца. Внутри сидело трое пассажиров — супруги Сальвара и капитан Рейнарт. Ворченца кивком подозвала их к себе.

Первым подошел Рейнарт — одетый в непромокаемый плащ, он переносил проливной дождь с несгибаемой стойкостью. Лоренцо и София тоже были в плащах, а дон Сальвара дополнительно держал над головой жены широкий шелковый зонт.

— Позвольте, я угадаю, — сказал капитан. — В баржах одно дерьмо?

213