Обманы Локки Ламоры - Страница 145

145

— И все же…

— Жеан, я вдвое меньше тебя — с этим ты, надеюсь, не станешь спорить? Я смогу проскользнуть незамеченным там, где ты будешь бросаться в глаза подобно восходящему солнцу. Предлагаю вот что: найди подходящую дыру в Пепелище, очисть ее от крыс и прочей дряни и оставь мне какой-нибудь знак — просто намалюй сажей на стене… Я отыщу тебя, когда освобожусь.

— Но…

— Жеан, ты твердил мне про Бича Каморра — считай, что ты его получил.

Закончив намазывать клей, Локки приложил накладную бороду к своему подбородку и дождался, пока она пристанет.

— Отвези меня в Чертов Котел и высади там, — попросил он. — Чувствую, сегодня ночью в Плавучей Могиле что-то произойдет. И мне необходимо точно знать, что именно. В ближайшие несколько часов нам предстоит получить объяснение всем нашим несчастьям… если только я не опоздаю.

2

Можно было смело утверждать, что, закатив роскошное празднование победы над убийцей своей дочери, Венкарло Барсави превзошел самого себя.

Двери Плавучей Могилы были открыты настежь. Охранники, правда, стояли по местам, но глядели вполглаза. Весь галеон сверкал огнями. На верхних палубах были натянуты шелковые навесы, с их краев свешивались гигантские алхимические шары, которые светились в тумане, подобно огням маяка, и озаряли все окрестные улицы.

В «Последнюю ошибку» за вином и едой были посланы быстроногие гонцы. В самое короткое время таверна опустела — все винные бочки и съестные припасы исчезли вместе с хозяевами и постояльцами. Пьяные и трезвые, больные и здоровые — все устремились к Плавучей Могиле, объединенные любопытством и приятными ожиданиями.

При таком наплыве гостей стражники ограничивались беглым осмотром: тех, кто явился без оружия (или позаботился его спрятать) беспрепятственно пропускали внутрь. Воодушевленный победой, капа решил не мелочиться — гулять так гулять. Подобное великодушие было очень на руку Локки. Под прикрытием бороды, примитивного грима и плаща с капюшоном он вместе с толпой буйных головорезов из Чертова Котла проскользнул на галеон, который сегодня напоминал прогулочную яхту из сказок о султанах Медного моря.

Капа Барсави восседал на своем троне в окружении приближенных лиц — за его спиной стояли оба подвыпивших сына с раскрасневшимися лицами, тут же находились самые могущественные каморрские гарристы и молчаливые, как всегда, настороженные сестры Беранджиас. Плавучая Могила была до упора набита народом. Насилу протолкавшись в главный зал, Локки занял позицию в уголке возле дверей. Он стоял, жестоко страдая от толчеи и боли в отбитых боках, но, несмотря ни на что, не покидал своего выигрышного места.

На галереях толпился и вовсе отпетый народ, самые отбросы каморрских банд. Шум, доносившийся оттуда, опасно нарастал — того и гляди, разразится потасовка. Но хуже всего были царившие в помещении жара и вонь. Локки прямо-таки изнемогал от невероятной смеси запахов — мокрой овечьей шерсти, пропитанного потом хлопка, кожи, масла для укладки волос и разнообразных винных паров.

На исходе второго часа пополуночи Барсави внезапно поднялся с места и вскинул руку, требуя внимания.

За каких-то несколько минут шум в зале стих: Правильные Люди подталкивали друг друга локтями и кивками указывали на капу. Дождавшись, пока установится относительная тишина, Барсави удовлетворенно кивнул.

— Эй, народ, хорошо ли мы проводим время? — обратился он к своим подданным.

Ответом ему стал взрыв приветственных криков, аплодисменты и топот сотен ног. Локки про себя подумал, что на палубе корабля такое поведение не слишком разумно, но тоже похлопал, дабы не навлечь на себя подозрения.

— Приятно ощущать, что гроза прошла стороной, не так ли?

Снова всплеск одобрительного шума. Локки ощутил, как нестерпимо чешется от пота и клея под фальшивой бородой. Внезапно живот его пронзила острая боль — аккурат в том месте, куда пришелся наиболее чувствительный удар Анжаиса. Одуряющая жара и обилие отвратительных запахов сыграли свою роль — в горле у Локки возникло омерзительное щекочущее ощущение, затем накатила волна дурноты. Он стоял, кашляя, давясь собственной рвотой, и молился, чтобы боги даровали ему силы… хотя бы еще на пару часов!

Одна из сестер Беранджиас шагнула к капе — ее сетка для волос с акульими зубами ослепительно засияла в свете многочисленных канделябров — и, наклонившись, что-то зашептала ему на ухо. Барсави выслушал ее с улыбкой.

— Черина предлагает развлечь нас своим искусством, — крикнул он. — Вы как, ребята?

В ответ понеслись крики — на взгляд Локки, еще более громкие и более искренние, чем прежде. Деревянные стенки галеона буквально дрожали от разразившегося шума.

— В таком случае да здравствует Зубастое Шоу!

То, что началось потом, правильнее всего было бы назвать хаосом. Откуда-то выскочили несколько десятков головорезов капы Барсави и принялись расталкивать гостей, расчищая центральную площадку примерно десять на десять ярдов. Волей-неволей гуляки потеснились, отступив на галереи, которые чуть не подломились под тяжестью толпы. Локки так прижали в его углу, что он едва мог продохнуть.

Вооружившись заостренными крюками, подручные Барсави снимали с пола деревянные щиты, под которыми плескались темные волны Каморрского залива. При мысли о том, что может скрываться в этой темной глубине, по толпе прокатилась дрожь восторга и ужаса. «К примеру, неупокоенные души восьми Полных Крон», — поневоле подумалось Локки.

145